Space: сто одна история Сюрреализма - Рим Дик

Затем, что-то приключилось, оба мотоцикла взлетели вверх как птицы и оказались в совершенно непонятном им месте. Множество крохотных машин вокруг, людей и животных. Большая кровать. Окно и невероятно много света. Это была комната маленького мальчика. По ночам на потолке мигали тонкие точки от ночника, представляя собой звёзды, а внутри огромного глобуса из песка и мха, крутилась планета и их обитатели, занимаясь одним и тем же каждый день, образуя пустыню. Они были белками в колесе бегущими по кругу. Позади глобуса сидел мужчина и о чём-то говорил, напротив него сидя смеялся мальчик, держа одного из коней с мотоциклом. Они озвучивали персонажей игрушек. И тогда мотоциклы поняли, что мира нет, что их жизнь выдумана, а их голоса — это голоса кукловодов. Что понимание их понимания, это понимание мужчины и мальчика.

Игры. Жизни. Судьбы. Конец. Смерть.

Глава 45

Один мальчик сдавал анализы в больницу по указу классного руководителя, и поставил их в холодильник, чтобы забрать на следующий день, а утром папа съел их, подумав, что это шоколад и превратился в поностра. Впитался в стену и прошёл между атомов к соседям, проглотил их, а те, удивительно чего с ним стало, попали в мир вони и удушья. Глаза щипало, глотка прыгала в агонии, пытаясь вытолкнуть исчадие нечистот.

Этот мир был фантастическим местом, на улицах гуляли фашисты в противогазах и снимали их у обычных людей, пытающихся выжить, а те падали на мокрую, грязную землю, рыдали, глотали воздух, пытаясь что-то выговорить и крепко держась за своё горло, погибали.

Из трупов вырастали деревья и очищали воздух, благовониями персика и яблок. Пока листья испускали аромат, тем временем вместо плодов, из цветков вырастали фашисты, целью которых было убить больше обычных людей, чтобы больше людей стали деревьями и облагораживали планету, очищали мир от вони.

Фашистские плоды падали на землю и катились по ней, родившись сразу с антидотами в крови против зловония и удушающего яда, яростно ели опавшие листья и вырастали в убийц. Вечером все они собирались в стаи около костра и обсуждали скольких людей смогли посадить в почву и сколько из них выросли в союзников и сколько в последующем их сыновья убили обычных жителей. Пламя горело горячо, прямо жгло до костей, и жарились на них умершие тоже вполне хорошо. Их ноги и руки покрывались золотистой корочкой, и фашисты снимали противогазы и принимались за трапезу, обгладывая кости. В каждом противогазе был отсек куда можно было кинуть еду и прожевать, у тех, кто ещё не мог терпеть запахов гнили, что было довольно удобно.

Засыпая, фашисты мечтали о убийствах, а утром же первым делом догоняли простых людей на улице и вонзали им вилы в спину и штыки в глаз, затем вытаскивали их из всё ещё живых людей, опираясь и отталкиваясь от тел. Некоторые из очень плохих фашистов не только забирали противогазы у людей, но ещё и вставляли в их рот тухлые части тела уже давно умерших, чтобы те мучались ещё больше и отрезали части тела.

Вполне было ожидаемо ждать, что мир уже не будет таким, как было раньше, и, вонь потихоньку стало отступать и планета начала покрываться запахом цветов и деревьев. Казалось, для убийц нет никаких занятий, и они начали убивать друг друга. Жители прятались. А вскоре, обычных людей стало настолько много, что они начали выбегать из укрытий и истреблять фашистов сами. Били кувалдами по головам, расчленяли, отрубали топорами пятки. После смерти те становились кустами, а на ветках образовывались ягоды, из которых рождались обычные граждане. Те, кого они убили.

Было так в этом мире, что тех, кого убиваешь, не убиваешь до самого конца; их души вселяются в убийцу и попадают в плен, обитают там.

А потом…

Неожиданно небеса раскрылись, в глаза жителей ударил свет, и всё затряслось, на них смотрел мальчик. К ним начала приближаться рука его, а в той руке ложка, он взял кусочек их мира и поместил в колбу, закрыл крышку и кинул в холодильник. На ногах устоять невозможно, всё тряслось и разваливалось.

И оказалось в конце, что они бактерии, а фашисты злые микробы в кишечнике человека. Деревья ничто иное, как часть микрофлоры, ворсинки. Однако это не отменяло того факта, что все они были живыми и чувствовали, что они незаменимы в их маленькой галактике. Так могло бы быть, если бы они не были крохотной частью мультивселенной, где есть те, кто страшнее и сильнее. Настоящие люди, внутри которых они жили.

Фашисты и люди объединились, желание убивать ушло и сейчас единственное, что им хотелось, выбраться из колбы. Они прислонялись лицами к стеклу и смотрели во внутрь холодильника. Здесь были свободные. Они бегали по стенам, прыгали с потолка, летали и казались счастливыми, ведь они были по настоящему свободны, даже не зная того, что заперты. Никто их не помещал внутрь стекла, не отрезал от родных земель, это их планета, их огромная вселенная. Хочешь запрыгни на кусочек торта и наслаждайся, а хочешь на сельдь, и танцуй.

Между тем, дверца открылась и на них смотрел бородатый мужчина, вытянув руку он улыбнулся и быстрыми шагами побежал к дивану, смотреть телевизор, набрал в руку столовые приборы и тарелку, выклал из колбы целый крохотный мир, и, что даже удивительно, съел их. Фашисты чувствовали мир вони, они жили здесь, но даже им казалось, что это отвратительно. Однако, отец школьника приболел коронавирусом и потерял нюх. Неудивительно, что ему хотелось осязать языком вкус, печально, что не смог.

Вскоре спустился мальчик, увидел на столе открытую, валяющуюся колбу, и посмотрел на отца, тот облизывал ложку и улыбался, при этом приговаривая, что он успел первым, значит шоколад его. Мальчик лишь упал на кресло и огорчённо сделал вздох полной грудью.

— Идиот ты, папа. Совсем идиот.

Лишь